Умер Александр Витальевич Рахно. Учитель и краевед, исследователь и поэт. Эпитафией ко всей его уже законченной жизни могут послужить слова другого поэта – Булата Окуджавы:

Поэтов травили, ловили
на слове, им сети плели;
куражась, корнали им крылья,
бывало, и к стенке вели.
Наверное, от сотворенья,
от самой седой старины
они как козлы отпущенья
в скрижалях земных учтены.
В почете, и все ж на учете,
и признанны, но до поры...
Вот вы рядом с ними живете,
а были вы с ними добры?
В трагическом их государстве
случалось и празднествам быть,
и все же бунтарство с мытарством
попробуй от них отделить.
Им разные тракты клубили,
но все ж в переделке любой
глядели они голубыми
за свой горизонт голубой.
И слова рожденного сладость
была им превыше, чем злость.
А празднества -- это лишь слабость
минутная. Так повелось.
Я вовсе их не прославляю.
Я радуюсь, что они есть.
О, как им смешны, представляю,
посмертные тосты в их честь.

Когда-то Иван Бунин заметил, что есть на земле люди живые-живые и живые-мёртвые. Александр Витальевич Рахно принадлежит к первой категории. Даже после его смерти о нём невозможно говорить в прошедшем времени. Такие люди не умирают…

Историк по образованию, педагог по призванию Александр Витальевич жил очень интересной и насыщенной жизнью. В восьмидесятые годы судьба забросила его в тайгу, где приходилось заниматься охотой и рыбалкой, чтобы выжить. Не случайно, наверное, областью научных интересов было для Александра Витальевича краеведение. Он – историк, который изучал свой край не по учебникам, вдохновляя своих учеников. Ходил с ними в походы, устраивал конференции. В 2004 году стал победителем Всероссийского конкурса «Учитель года». Именно по инициативе Александра Витальевича и епископа Петра в Калачинской епархии была организована конференция «Люби и знай свой край», которая стала ежегодной и полюбилась многим детям и педагогам.

С его высоким ростом и громким голосом Александра Витальевича было видно и слышно издалека. В его голове постоянно рождались новые оригинальные идеи, которыми он охотно делился с собеседниками. Правда, характер у Александра Витальевича был непростой: он по жизни был бунтарем, со многими не уживался и не соглашался. Мыслил не по шаблону и жил не по инструкции. Запомнился такой момент: когда Александр Витальевич был директором Петропавловской школы, в его кабинете вместо официального «парадного» портрета президента висела его фотография, сделанная в школьные годы. И это тоже было вдохновляющим фактором…

Несмотря на свой бунтарский характер, Александр Витальевич скорее привлекал к себе людей, чем отталкивал. Сказывалась его необыкновенная доброта и искренность.

Мало кто знал, что этот Дядя Стёпа великан, закалённый стихиями путешественник, член русского географического общества в душе был лириком и всю жизнь писал стихи. Он их мало печатал и в основном делился с друзьями. Вот несколько его стихотворений:

Белым снегом, снегом белым
Замело дороги.
По лесам, где спят медведи,
Лоси бродят.
Глухари ломают ветки
Старых сосен.
По полям пурги обрывки
Ветер носит.
Все бело и все застыло
Зимний вечер.
Лес увалам поседевшим
Влез на плечи.
Небо рваное с луною
Спорит тихо.
Среди изб заледеневших бродит лихо.
Бродит лихо дым веселый, с кутерьмою,

Все уснет и все склонится пред зимою!

****************************************

Выбор цели
Разговор в толпе негромкий,
На снегу ледышки слёз,
До чего же он короткий –
Путь последний на погост!

Вот и всё: не ходят ноги,
И упала голова.
Закрывает покрывало век
Усталые глаза.

Чётко, ясно и понятно
Стало вдруг всё наперёд,
И не редко и не часто
Сердце больше не пробьёт.

Вдруг затих упрямый ветер,
Птиц умолкли голоса,
Лишь бежит и мягко светит
По сосне смолы слеза.

И на лёд дорожный лягут
У последней той версты,
Словно капельками крови
Жизни праздные цветы.

*******************************************

Мой первый лист давно увял
И с перевернутой страницы
Он невесомый вниз стремится
А не как прежде к небесам

Он был со всеми до поры,
В зеленой кроне, гостем милым.
Среди цветенья…..
Не унылым, не блеклым, не забытостылым
Пока не поднял я с земли
Его еще почти зеленым,
И не вложил среди зимы
В страницы читаного тома.
Где среди многих мудрых слов
Он окончательно засох…..

*********************************************
Слегка прогнулся краешек дивана
И чья-то смерть явилась мне во сне.
Она пришла нежданно и незвано
Пешком пришла и вовсе не ко мне
Сидела молча и в глаза смотрела
Забыв наверно то за чем пришла
Сказать хотела что –то непременно,
Но позабыла нужные слова.
И в тишине немого разговора
вдруг заявила «мне уже пора»
Слегка прогнулся краешек дивана
И шевельнулось что-то у ребра
К кому она отправилась?
Не знаю, кто не проснется завтра по утру
Но кто-то должен быть поближе к краю,
А я еще на нем покуда сплю………

*********************************************
Я умру не дожив до рассвета,
До красивой зари на Востоке,
До любви,
И какого- то бреда.
Отчего и пишу эти строки.
До страданий, до песен, до смеха.
До судьбы журавлиного крика.
До погоды, до первого снега.
До зарницы полночного блика.
До свободы и счастья по ходу,
До хорошего рыбьего клева.
До соседской мычащей коровы,
И великого счастья парного.
До тычка автоматного в спину.
До приклада дробящего зубы.
До предзимней некислой калины.
До какого- то жданного чуда.
До шального в судьбе перекрестка.
До отцовской родимой могилы,
Над которой склонилась березка
И едва не сломавшись застыла.
Я застрял между тьмой и рассветом,
И как я полагаю – навеки.
Я умру не дожив до рассвета,
Пожалейте меня , человеки!
По случайности или со слепу,
От души,
Чтоб хватило надолго.
Пожалейте меня, человеки.
Пожилого, уставшего волка.

Наталья Макшеева